Трущебы. Улица Ирисов ---> Японский сад на побережье.

Зайдя в парадную, художник согнулся от внезапного приступа сильного кашля, раздиравшего горло, не позволяющего сделать вдох. Соседка, выглянувшая на шум, всплеснула руками и принялась отчитывать его за то, что он шатается невесть где и тащит в дом всевозможную заразу. Презрительно фыркнув в его сторону и закрывая дверь, он пробормотало что-то на счет полоумного калеки, которым Франсуа считали все без исключения жители этого дома. Он не общался с ними, а они не желали видеть его. Да и что может сказать немой, да еще и выходец из сиротского приюта, художник без образования и работы.
Франсуа проследил за тем, как закрывается дверь ее квартиры и только потом, вставил в замочную скважину ключ. Его собственная светлая комната как всегда приветливо встречала своего обитателя скудным убранством. Разувшись и поставив мольберт у стены, он в изнеможении упал на кровать, стараясь понять, почему дышать стало так трудно. Лежа на спине и вслушиваясь в хрипы собственных вдохов, Франсуа все же думал о странном незнакомце. Кто он? Зачем он приходил в сад? Почему он дал ему это… Он выудил из кармана джинс зажигалку и уставился на нее, словно та могла ответить на все вопросы. Вскоре раздумья прервались очередным приступом кашля, Франсуа казалось что его легкие вот-вот разорвутся на мелкие кусочки. Он перегнулся через край кровати, задыхаясь от этого кашля. От этого на лбу выступил пот, голова начала болеть сначала ноющей болью, потом все сильнее и сильнее, с каждым новым приступом кашля в голове словно взрывалась миниатюрная граната. Франсуа открыл глаза, тяжело дыша, глядя на пену, капающую из уголка рта на пол, где была уже небольшая «лужица» этой субстанции. «Что со мной?» - Франсуа начал вспоминать все, что съел в последнее время, вспоминать было особо нечего, да и не мог он отравится тем, что ест каждый день. Тяжело поднявшись он направился к кухне,  налил в граненный стакан воды, внезапно комната качнулась, стакан упал на пол, обречено звякнул и разлетелся блестящими осколками. Франсуа попробовал  ухватиться за край столешницы, но рука соскользнула и он, последовав за стаканом, растянулся на полу. Комната неистово качалась, глаза художника смотрели в потолок. Боль сковывала его разум, дышать с каждым вдохом становилось все сложнее.
- Значит ты был смертью… ты убийца, и ты убил меня… - Беззвучно произнесли его губы.
Позвать на помощь? Он попробовал пару раз выкрикнуть «Помогите!», но к чему надеется на успех. Он немой и позвать на помощь не может. Смерть всегда звонит в колокол? Ее тихий звон. Франсуа никогда не отличался физической крепостью. В приюте он часто болел, постоянно простужался и рос слабым ребенком. Теперь ослабленный организм особо остро реагировал на яд. Перед глазами стали проплывать неясные ведения. Затем Франсуа показалось, что он поднимается, расправляет плечи, идет к большому аквариуму с плавающей там черепахой, поет какую-то песню. На столе какая-то записка, слов не разобрать. Красивый  бархатистый голос зовет его, Франсуа оборачивается. Выстрел, прямо в сердце. Боль.
Франсуа захрипел сжимаясь всем телом, морщась от боли. «Это конец? Я так и умру один… полоумный калека… и мое тело  найдут лишь тогда, когда не смогут делать вид, что не чувствуют вонь гниющей плоти…жалкая жизнь, жалкая смерть…» Он закрыл глаза, сжимая в руке странную зажигалку, проваливаясь в темноту болезненного обморока.

Сознание вернулось, когда  Франсуа лежал на кровати. Он лежал не шевелясь, не открывая глаза.
"Был здесь..." - Подумал он: "Этот человек был здесь..."
Но как он смог вычислить его дом, квартиру? Значит это действительно смерть, и Франсуа будет умирать долго. Голова гудела, щеки горели, с ним такое бывало, когда поднималась высокая температура. Он заставил себя сесть и только теперь октрыл глаза. Ничего в комнате не изменилось, разбитый стакан так и лежал на полу, стекло сверкало в дневном свете. Кровать стояла у окна, и Франсуа бросил украдкой взгляд на небо. Серое небо. Облака. Скоро пойдет дождь. Холодный, как железо.
Франсуа встал с кровати и нетвердыми шагами направился в ванную комнату. Голова кружилась, тошнило.
Его вырвало через несколько минут, казалось, что все внутренности выворачиваются наизнанку.

Минутой позже он уже стоял под теплыми струями воды. Одежда была аккуратно сложена и оставлена на стуле, который располагался здесь же в ванной. Франсуа любил воду. Плавал он не очень хорошо, но всегда с удовольствием. Душ немного взбодрил его, унял ненадолго головну боль. Художник вышел из ванной комнаты, убрал стекло, надел все те же джинсы,сел за стол, взял карандаш и чистый листок бумаги. Сначала появились глаза, холодные, со стальным блеском, безжалостным, лишенным сострадания и чувства. Все, на чте были способны эти глаза - ненависть и злоба. Злые.

Затем появились губы, растянутые в жесткой ухмылке, нос, волосы, прикрытые фуражкой полицейского...

Лицо получилось весьма реалистичным, в точности таким, каким его запомнил Франсуа. По спине пробежал холодок.
От вида этого человека в художнике просыпался страх, да такой, что все холодело внутри. Но в то же время было что-то еще. Эти глаза, неестественные, неживые глаза. Они завораживали, как легкий наркотический транс...

Франсуа отложил карандаш и устало откинулся на спинку стула.

Отредактировано Франсуа (2007-02-10 19:28:28)