Йосимитская Долина, горный хребет Сьерра-Невада, США

Мокрая шерсть, сырая земля, старая вода – грот был переполнен запахами настолько сильно, что первые секунды Шакрам боролся с рвотными позывами, пытаясь найти спасение для носа в бинтах. Постоянно пользуясь своими органами как преимуществами над другими людьми, надежно распознавая тонкие изменения в запахах  тел, дрожи в голосе, ширине зрачка - здесь мужчина был в куда более худшем положении, нежели недолюбливаемые им представители человечества.
Однако пытка какофонией ароматов вскоре закончилась, сменившись ватной сыростью, усиливающейся с каждым приближением к тайному озеру. 
Остановившись на уступе, под которым, казалось, была только бесконечная даль обрыва, Шакрам молча протянул руку телохранителю, смотря при этом себе под ноги:
- Дай руку, Лазарь, иначе мне придется в скором времени искать еще одного телохранителя. – Возможно дракон и хотел пошутить, только позабыл добавить улыбку к словам, произнесенным в кромешной тьме, оттого голос его показался напряженным донельзя.

Несмотря на темноту, Шакрам смутно различал очертания окружающих предметов,  и относительно неплохо сориентировался, легко вызывая в памяти весь путь до зеркала. Решив убедиться в том, что с Лазарем все в порядке, мужчина повернул голову и ощутимо дрогнул всем телом, едва не свалившись при этом в пропасть. Щетина царапнула руку, но это было самым незначительным из набора факторов, приведших к подобной реакции. В смутном ощущении, что второй раз он подобного видеть не хочет, дракон отвернулся, свободной рукой опираясь о стену. Все еще не привыкнув к изменениям охранника, или же перенапрягши нервы за последние сутки, дракон понимал, что его нервной системе явно требуется продолжительный отдых. Успокаивало лишь то, что ладонь Лазаря была более-менее человеческая, значит страх перед изменившимся лицом можно было благоразумно списать в данный момент на галлюцинации. Дернув охранника ближе к себе, так что тот едва не врезался животом в кожаную сумку, работорговец еле слышно прошептал:
- Не отходи слишком далеко. – и не добавляя больше ничего, мужчина удивительно спокойно, как самоубийца после принятого решения, шагнул прямо в темноту, навстречу леденящим душу, тихо завывающим потокам воздуха.

Этот слабый сдвиг назад, попытка Лазаря спасти свою жизнь оказали на ход событий не самое удачное влияние. Первую секунду Шакрам был уверен – впервые в жизни он ошибся, и платой за эту ошибку будет жизнь, ведь в жуткой разинутой пасти провала он не сможет остановить падения, даже стесав об острые глыбы ладони и крылья.
Ступня, не нашедшая опоры прошла сквозь воздух, позволяя телу развернуться в свободном падении, когда неожиданно найденная опора больно ударила в колени. Добавляя красочности ощущений, Лазарь так вцепился в руку работорговца, что Шакрам готов был поклясться, еще немного и десяток костей превратиться в мелкое крошево соединенное повисшими связками. Взвыв от боли, работорговец едва успел поставить руку вперед, чтобы не стукнуться носом о гладкую поверхность, когда сверху, прибавляясь к весу мешка, повалился кулем оцепеневший охранник:
- Твою ж мать, Лазарь!!!!! – тяжело дыша, мужчина замер, борясь с полным мраком в глазах. Такие эксперименты с болевыми ощущениями были поздноваты для немного постаревшего дракона, однако, найденная опора явно прибавила его голосу жизнерадостности:
- Успокойся, мы еще не умерли. – Скрипнув зубами, Шакрам попытался пошевелить пальцами:
- И когда я сказал держать меня за руку, это не значило сломать ее!!!

- В темноте реальность заменяется подсказками изображения. – Шакрам поднялся первым и теперь, проверяя ладонь на предмет повреждений, деловито осматривался.
- Мой тебе совет, Лазарь, не старайся отходить от меня далеко. – Несмотря на вернувшееся самообладание, дракон не смотрел себе под ноги, зная, что он там увидит: если падение было всего лишь игрой воображения, потому как порог, с которого шагнул работорговец, был всего в полуметре вверх от места теперешней дислокации, то пропасть была явно реальной угрозой жизни.
Близость видимой твердой опоры успокаивала, в то время как бездна под ногами приводила в полное отчаяние. Лазарь чувствовал, что находится на какой-то твердой опоре, однако, самой опоры видно не было. Да к тому же прямо в лицо охраннику дул холодный воздух из самых глубин каменой оскаленной пасти, а стоявший рядом работорговец, чей силуэт был хорошо различим на фоне черных скал, просто стоял на пустоте, медленно сжимая и разжимая руку:
- Эту дорогу построил когда-то один очень умный человек, он знал, что безопасность для меня – первоочередная задача, потому сделал путь тяжелым и тернистым. Даже я порой побаиваюсь им ходить, однако, сейчас выбора нет. Нам обоим требуется медицинская помощь, да и я хотел бы поскорее вернуться домой. – вновь протянул руку своему телохранителю, мужчина снисходительно улыбнулся:
- Лазарь, если бы я желал тебя убить, я бы постарался сделать это более изящным способом, потому доверься мне, ведь я доверяю тебе свою жизнь ежедневно.

Дракон улыбнулся. В отличая от Лазаря руки у него влажными не были, только вот пальцы предательски дрожали. Мужчина готов был признать в ту долю секунды, которую заняло падение, что он ошибся раз и навсегда.
Вынудив охранника оказаться вновь рядом, против ожидания, дракон пошел не напрямую к виднеющемуся вдалеке спасительному краю, а вбок, каждый шаг впечатывая в невидимую опору с таким ожесточением, словно бы это могло выместить гнев за собственное слабодушие и страх. Путь оказался не настолько долгим, чтобы телохранитель мог привыкнуть к пустоте под ногами, но и не на столько длинным, чтобы от нескольких неудачных движений Шакрама, едва не упавшего в свою же ловушку, сердце окончательно могло остановиться.
Твердая земля под ногами, ощутимая, реальная, видимая, покрытая тонким слоем мелких скрипучих камней, казалась дорогой в райские кущи, и, судя по выражению лица работорговца, он был именно такого мнения.
- Не стоит расслабляться. – Отпустив руку Лазаря, мужчина вновь поправил сумку, едва не сползшую с плеча, и кивком головы указал на слабое сиренево – синее свечение, исходящее от идеально ровного озера, в чьи воды медленно спускались чарующие потоки странно-тягучей воды водопада.
- Я пойду первым, на этот раз вдвоем нам не пройти, так что запоминай мои шаги, иначе… - дракон не договорил, медленно опускаясь на одно колено и поднимая камешек среднего размера:
- Иначе с тобой случится это.. – слабо улыбнувшись, мужчина со всей силы швырнул камень в сторону озера.
Сверкнувший черным полированным боком, камешек пролетел не менее десяти метров, когда, коснувшись воды, он неожиданно потерялся в сети тончайших игл, подобно стражникам, вскочившим из ровной водной глади. Ставший совершенно белым, из-за мгновенно пронизавшего его холода, кусок породы медленно погрузился в воду, увлекаемый странной серебристой паутиной:
- Это озеро – не придуманная людьми ловушка, оно сложилось здесь природой. Когда я нашел его, оно было в два раза меньше, и оттого я хорошо различил на дне красоту смерти – коснувшись локтя Лазаря, дракон вынудил мужчину проследовать за собой, к самой кромке.
В мутной, как разбавленное молоко воде, над которой подобно северному сиянию танцевали фиолетовые и синие лучи света, прекрасно различались застывшие силуэты животных, превратившиеся в белые статуи льда. Гордо изогнувший рога олень, застывший в грациозном прыжке, измученный жаждой волк, желавший испить холодной воды, застывший в изумлении заяц – все они казались живыми, настолько тонким слоем льда покрывал их фигуры лед, что каждый волосок был различим для стороннего взгляда. И среди всего этого великолепия животного мира, искаженные болью и ужасом, были видны лица нескольких мужчин, под железными касками которых и старомодной одеждой угадывались завоеватели- испанцы.
- Ты готов идти? – поудобнее затянув ремень тяжелой сумки, Шакрам остановился всего в сантиметре от страшных вод озера, смотря в лицо одного из своих возможных далеких предков.

Присев на удачно оказавшийся рядом валун, мужчина аккуратно стянул ботинки и растер замерзшие ноги. Определенно он медлил, равнодушным взглядом осматривая свой будущий маршрут:
- Что же, пошли. – стряхнув комковатую грязь на камни и сложив обувь в сумку, Шакрам неожиданно легко, как и тогда перед пропастью, наступил прямо на  опасную воду. Холодный воздух закрутился видимыми белыми спиралями вокруг пойманного тела, от кожи и волос повалил пар, словно бы взмокшего от бега жеребца неожиданно окатили ледяной водой. Однако дракон не шевелился, терпеливо выжидая какого-то момента. Вода под ногами, похожая на бурлящее жерло вулкана почти по щиколотки втянула смуглые ноги, но внезапно все закончилось, так же резко, как и началось. Хищно улыбающийся дирижер природы опустил бархатный полог спокойствия на картину недолгого ужаса. Прекрасно различимая теперь фигура дракона была напряжена до предела, под темной кожей резко и грубо прорисовывались сплетения мышц, сухожилия, вены, но когда Шакрам заговорил, все так же смотря в сторону водопада, голос его был спокоен:
- Озеро животе, и оно противится вторжению. Даже ощутив боль, не отступайся, даже ощутив тоску, способную толкнуть на самоубийство… - чуть повернув голову, мужчина мельком глянул на замершего телохранителя:
- Не поддавайся. Озеро с первым твоим шагом знает твою слабость, и оно будет бить тебя тем, чего ты боишься больше всего. Если поймешь, что неспособен перебороть себя, лучше сделай шаг назад и жди меня тут. – В голосе работорговца не чувствовалось ни призрения ни насмешки, он был серьезен, и возможно потому, что в тот самый момент, когда сделал первый шаг к своему хранилищу, он ощутил такую душевную боль и равнодушие к жизни, что сам едва не согласился окончить бесполезное существование на дне безмолвного и красивого памятника смерти.

Дракон вздрогнул, чувствуя, что у него холодеет спина. На каменном мосту он видел тот странный взгляд Лазаря, его мучения и желание убивать, и он едва не испугался собственного телохранителя, едва не испугался того, что выстраиваемые и лелеемые планы могут расколоться как стеклянный шарик, упавший на пол.
- Смотри – хриплый голос показался Шакраму чужим и он вынужден был прокашляться, чтобы хоть как-то скрыть свой страх:
- Там где есть дорога живому, воздух кажется сиреневым. Обманчивый след, он ведет тебя по новому маршруту каждый раз, когда ты приходишь к озеру. Но бойся наступить там, где расцветает голубой. Ведь тогда ты станешь еще одной фигурой в моей коллекции. – Хрипло вдохнув и выдохнув воздух, как человек, мучимый астмой, дракон опять пошел вперед, вглядываясь в обманчивые и переменчивые оттенки распускающихся воздушных цветов, стараясь забыть тот момент паники, когда гомункулус оказался за его спиной.
Цветы сирени то оживали бурной насыщенностью красок, окутывая ступни и руки в загадочное сияние, то почти терялись в тусклой, безжизненной синеве, обступавшей идущих подобно тьме вокруг затухающего костра. Молчаливое озеро странно улыбалась мутной водой, выделяя в своих глубинах застывшие силуэты жертв. Природный хищник – оно жило собственной жизнью и лишь изредка подчинялось тому, кто разгадал старую тайну единственной дороги.
Еще один распустившийся бутонов цвет спелой сливы заставил Шакрама резко остановиться:
- Осталось еще одного, Лазарь. Возьми мою сумку… - пряжка на груди тихо скрипнула, когда из кожаной петли высвободился железный крючок:
- Когда мы подойдем к водопаду, зеркало узнает меня, и паутина разойдется в сторону. Даже если часть ее меня заденет и опутает, ни в коем случае не касайся тонких нитей. – Словно в подтверждение слов вода водопада, медленно стекающая  из разрыва черных скал под самым потолком грота, зашевелилась совершенно нереально, как – будто бы огромный паук, в чьи сети заплелись капли прозрачной росы, решил распутать хитроумные снасти. Мелкие брызги разошлись по озеру застывшими ледяными жемчужинами, медленно ушедшими в пучину. Несколько капель барабанной дробью стукнулись о гладкую кожу работорговца, медленно стекая по лицу и плечам. Мужчина молчал, смотря прямо перед собой.
Развернувшиеся нити, чья толщина не превышала волоса, медленно вились по воздуху, призрачными руками ища новую жертву.
Неожиданно громко, почти не по- человечески вскрикнув:
- Ко мне! Лазарь! – мужчина сделал шаг назад, едва не сталкивая охранника в воду.

Отредактировано Kehai (2006-11-12 20:52:30)

Тонкие нити последнего препятствия мерно ласкали лицо и руки, выискивая вены под смуглой броней кожи. Шакрам стоял молча, не стараясь даже повернуться назад. Всплеск воды заставил волосы на голове вздыбиться, но дракон не пошевелился, он знал, что было там, позади, и не хотел этого видеть.
Олень со сломанной ногой в обрывках его воспоминаний упрямо ковылял к своей гибели. Кехай помнил, как пытался спасти глупое животное, пытался огнем собственного дыхания спалить ледяной щит, но озеро держало свои жертвы намертво, не желая отдавать очередное замерзшее сокровище ни кому.
Найдя наконец желаемое, нити протиснулись под кожу, и прозрачное серебро их естества сменилось гаммой кровавых оттенков от ярко-алого до буро-черного. Холодное зеркало в глубине призрачных штор расцвело полупрозрачными узорами, похожими на замысловато переплетенные вены. Но дракон медлил.
Чуть повернув голову назад, мужчина на секунду хотел убедить себя в обратном. Он старательно лгал сам себе, выстраивая нелепые предположения о том, что все это лишь неудачно сложившийся сон. Но взгляд работорговца остановился где-то на середине пути, и на  побелевших губах расцвела холодная, презрительная усмешка. Боль, сжавшая тисками глотку, мешала дышать всего какие-то доли секунды, сердце замерло, выжидая, пока эмоции отхлынут прочь, но за эти короткие мгновенья жизни, старый дракон понял, что действительно одинок:
- Глупое животное… - не слыша собственных слов, мужчина сделал шаг вперед, потом еще один, старательно унимая дрожь тела. И замер у самой грани зеркала, сухо и невесело смеясь.
В тонких нитях паутины он, согнувшийся от странно тревожащей душу потери походил на сжавшегося черного паука, чья паутина поработила собственного хозяина. Пульсирующие и живые, нити вились под кожей, искажая ее гладкую структуру.
Эта глупая смерть перетасовала работорговцу все карты, потому все мечтания вынуждены были отойти в разряд несбывшихся. Коснувшись тонкой мембраны, заменявшей теперь дверь в убежище, работорговец вошел в единственное место на земле, где он был свободен от всего.
Каменные плиты с вековой покорностью приняли его первые шаги. Каждый новый отблеск пламени в камине отражался в застекленевших глазах кровавой пляской, однако Шакрам теперь был спокоен. Странное чувство, тревожащее его последние часы растаяло как утренний туман, не оставив и следа.
Сев в глубокое кресло с высокой спинкой, нежащееся теплом домашнего огня, мужчина сплел тонкие пальцы перед собой, смотря сквозь образовавшийся треугольник на пламя.
Сейчас, когда  все переживания были позади, Шакрам признавался себе в том, что, увидев Лазаря без маски, почувствовал к нему что-то, по описаниям поэтов, напоминавшее любовь. Это чувство сильно отличалось от того, которое владелец клуба «Императум» испытывал к самому себе, однако, несомненно, тоже должно было быть приятным:
- Какая жалость…эксперимент провалился, так и не начавшись. – Тонкие теплые пальчики закрыли глаза дракона и он на секунду замер, весь превращаясь в слух.
Лорелея, единственная живая женщина в уединенном мире пещеры, стояла позади кресла и печально улыбалась. В ее огромных слепых оленьих глазах читалось неподдельное переживание за своего хозяина. Но Кехай молчал, погруженный в невообразимо пикантное ощущение горя и потери, он постепенно успокаивался в ее руках. Невероятное чувство, подобно эфиру, нежно таяло в его мыслях, сменяясь графиком невыполненных дел и далеко идущими планами.

Шакрам не знал, сколько прошло времени, с того момента как сердце его болезненно вскрикнуло, едва не останавливаясь.
Все те часы, что солнце выкатывалось на середину волшебного купола сада, дракон стоял коленопреклоненный, перед мертвой женщиной. Не в силах поднять руку и закрыть Ее глаза, мужчина смотрел на розоватые жилки, прорезавшее мрамор под его ногами и все так же сжимал пальцы в бессильной злобе. Левая рука уже онемела, и боль притупилась, когти, прошедшие между сухожилий и прорезавшие ладонь насквозь закались всего лишь атрибутом сказочного маскарада. Мужчина второй раз остался один. Волчья тоска затопила его, сминая все иные чувства в жалкий комок, он хотел кричать, он не успел подготовить себя, и оттого тишина и неподвижность остались единственным спасением.
Желтая листва сада сыпалась к ногам, укрывала мертвое тело природным мягким покрывалом, но не было ничего, на чем бы Шакрам мог остановить свой взгляд. Словно в бреду, он поднялся на ноги, пытаясь совладать с собственным горем, как человек, он понимал, что эта потеря будет в его жизни не последней, но как дракон, верный выбранной спутнице, он отчаялся.
Черная курица нервно закудахтала, приоткрывая сорвавшийся с груди Чараны сундучок. Бусинки-глаза смотрели на свет стеклянного потолка недоверчиво и упрямо, но курица не умела летать, потому она, нервно перебирая крыльями, побежала по саду. Привлекший ее внимание дракон оказался немедленно атакован, чертовка стукнулась клювом о босую ногу, но внимания ей никто не уделил.
Еще один удар клюва заставил Шакрама медленно перевести безумный, странно спокойный взгляд на тревожившее покой существо. Кудахча и семеня желтыми кривыми ножками на одном месте, курица требовала внимания, она требовала чтобы ее отпустили и никак не ожидала, что окровавленная когтистая лапа схватит его за глотку.
Когти неумолимо сжимались, дракон хотел крови и жертв, его тихий гнев перешел в открытую ярость и он рычал, как обезумевший зверь, смотря кровавыми глазами на беззащитное существо. Рык перерос в рев и курица, уже простившаяся с жизнью, беспомощно замерла в чужих руках, но ничего не происходило. Только гробовая тишина повисла в секретном саду.
Черные бусинки глаз вперились в бледное лицо странного человека. Не понимая эмоций пленителя, волшебная тварь все еще молчала, она не могла сопоставить катившиеся по щекам слезы с блеклой улыбкой на посеревших губах:
- Значит, она умерла ради тебя? – ничего больше не добавляя, мужчина направился прочь из сада,  вытирая тыльной стороной ладони слезы – означавшие освобождение души.